Молодая пара, Маркус (Венсан Кассель) и Алекс (Моника Белуччи), собирается сходить на вечеринку. К ним привязывается бывший парень Алекс, Пьер (Альбер Дюпонтель), интеллектуал, который всё никак не может отпустить прошлую любовь. Никто не знает, что через считаные часы девушку жестоко изнасилуют и изобьют в переходе, а Маркус и Пьер отправятся искать преступника, чтобы так же жестоко отомстить.
«Необратимость. Полная инверсия» — перемонтированный фильм Гаспара Ноэ 2002 года. В оригинале сюжет двигался в обратную сторону — от финала к началу, — здесь же история рассказывается в прямом хронологическом порядке. Чтобы оценить, как новый монтаж «Необратимости» меняет восприятие фильма, мы провели небольшой эксперимент. Решили написать «двойную» рецензию: Ефим Гугнин — в качестве зрителя, впервые познакомившегося с историей уже в её новом виде; Настасья Горбачевская — от лица человека, знакомого с оригиналом.
Должен признаться, что эксперимент наш вышел не совсем чистым — хоть я и не смотрел «Необратимость» в оригинальном виде, я знал, что это за кино, видел кадры из мучительно долгой сцены изнасилования и был в курсе необычного хронологического порядка картины. Кроме того, к специфическому стилю Гаспара Ноэ мне не привыкать — после «Входа в пустоту», знаете, ничего не страшно.
Было немного обидно знакомиться с «Необратимостью» вот так — с неоригинальным монтажом, вне изначального авторского замысла. Казалось, что «нормальная» хронология уничтожит значительную часть обаяния картины: теперь это не сложносочинённая история о бессмысленном круговороте насилия и не глубокое размышление о природе времени, судьбе и прочих экзистенциальных категориях. А довольно прямолинейный rape-and-revenge — безусловно, шокирующий, брутальный, гениально сыгранный и снятый (особенно впечатляет то, как Ноэ переходит от уютных сцен со сложными, уверенными движениями камеры к клаустрофобным эпизодам, где объектив хаотично болтается из стороны в сторону, крутится вокруг своей оси и лишь изредка выхватывает измученные лица героев). И всё же для режиссёра с его репутацией слишком простой.
Моника Белуччи в роли Алекс
Моника Белуччи в роли Алекс
Но вот в чём дело: если вы уже знаете об истинной природе «Необратимости», то в любом случае не сможете воспринимать «Полную инверсию» как прямой нарратив. Это знание будет свербеть в мозгах, не давать покоя, оно заставит задавать вопросы: «А как бы это выглядело, если бы фильм шёл «как надо», в обратном порядке?», «Ага, то есть в изначальной версии в этой сцене я бы ещё не знал того, что знаю?». Ноэ проворачивает изящнейший трюк: смотря один фильм, зритель у себя в голове сам монтирует совершенно другой, как бы воспринимая два разных повествования одновременно. И эмоционально откликаясь сразу на оба.
Получается, что «Полная инверсия» создаёт эффект, обратный оригинальному фильму. В той «Необратимости» зритель сначала удивлялся запутанному изложению Ноэ, а потом уже выстраивал в голове стройный сюжет, ужасаясь тому, насколько он депрессивен. В этой «Необратимости» зритель сперва знакомится с историей — уже разложенной по полочкам, выстроенной в удобоваримом виде, — а потом, постфактум, осознаёт, какие смыслы обретает фильм при его обратном прочтении. Второй вариант лично мне кажется даже более любопытным. Это совершенно уникальный опыт — обычно мы стремимся упростить кино при его восприятии, тут мы его вынуждены усложнять.
Винсент Кассель в роли Маркуса
Венсан Кассель в роли Маркуса
Кажется, никто ещё так не работал со временем в кино: хотя бы потому, что для создания этого эффекта надо сначала снять и без того запутанный фильм, а потом самому же его распутать, создать метатекстуальное пространство, в котором картина спорит и соперничает сама с собой. Как тебе такое, Нолан?
Автор: Ефим Гугнин
